21. АУ по "Сердца трех". Хочется приключений, Центральной Америки начала ХХ века, поиска сокровищ майя, козней злодеев, и того самого развития событий, в котором Френсис и Генри (Ваня и Ваня) прекрасно обошлись без Леонсии
Дорогой заказчик! Я хочу сразу извиниться за несколько вещей! м.б. спойлерно1. Это будет ау не совсем по "Сердцам трех", т.е. это не будет ретейлинг фильма или книги (особенно, учитывая, что в книге они вообще почти близнецы, которых все путают), я пока даже не уверенна, что у меня получится полноценно вписать любовный треугольник, хотя барышня там будет точно. Сокровища- Центр.Америка (даже Панама, как в первоисточнике) планируется, все остальное - хз, если честно. Я попытаюсь. 2. Пишу я не быстро, особенно в этот раз, потому что с матчастью я знакома очень поверхностно, приходится копать, чтобы совсем ерунда не выходила. 3. Проебы в матчасти будут наверняка, там сам черт ногу сломит.
Исполнение 1 Глава 1.1/? Если бы мистеру Евстигнееву кто-то сказал, что через неделю-другую его жизнь совершит сумасшедший, невозможный поворот, он бы рассмеялся шутнику в лицо. Ведь каждый день походил на предыдущий и на следующий одновременно, отличаясь лишь тем, что вечера сред отводились под кутеж с друзьями, а понедельников и четвергов – под игры в бридж. Впрочем, иногда случалось и так, что одно переходило в другое. Джонни, потомственного русского аристократа, младшего сына известного художника, обладателя скромного, но не слишком, капитала, не очень-то волновали такие вещи как приличия и репутация. Он не был единственным наследником, с любимыми родителя виделся лишь на воскресных обедах и в целом не отказывал себе ни в чем. Другой вопрос, что развлечения Нью-Йорка, такие типичные для состоятельных гринго и такие однообразные для аристократии, со временем приелись, и все чаще и чаще мистером Евстигнеевым овладевала настоящая скука. - Николас! - Да, сэр. - Ну сколько раз просил, не надо сэров. Родителей тут нет, можно без всей этой чепухи. - Простите, сэр. Николас не любил вольностей, и Джонни это было прекрасно известно. Они выросли вместе, пусть и в разных статусах, но привязанность друг к другу испытывали совершенно искреннюю. Только Джонни считал, что сословия и пиетет можно оставлять для раутов и деловых переговоров. А вот дед Николаса, камердинер Евстигнеевых, которого они забрали с собой, покидая Россию, воспитал своего внука Коленьку строго, так, что ни о каком панибратстве с хозяином и речи не шло. Джонни, конечно, и тут попрал все традиции. Когда встал вопрос, кого из слуг следует приставить к молодому хозяину, начинавшему самостоятельную жизнь, он сразу же указал на своего давнего друга, придумал ему должность “личный помощник” и с удовольствием делил с ним кров и пищу. И пусть Николас трепетно относился к тому, чему его научил любимый дед, но все же не гнушался пропустить с молодым мистером стаканчик-другой и устроить спор про то, кто сейчас истинная звезда Бродвея, а кто пустышка-однодневка. - Будь добр, сделай-ка мне кофе. И что там с почтой, есть что-то интересное? - Приглашение на ужин к Бэрксам, приглашение на субботний обед к Эсвудам, пригл… - Довольно. – Джонни поморщился, как от зубной боли. – Ничего интересного? - Есть письмо от мистера Эндрю. – Теперь скривился Николас и следующие слова уже произнес сквозь зубы. – Не то чтобы я считал, что этого мистера стоит называть мистером. - Ну что же ты молчал, зануда? Давай скорее его сюда! И не будь таким снобом. А то я решу, что тебя покусал мой дражайший братец. Нет, старшего брата Джонни любил, как и всю свою семью. Но тот был слишком правильным, впрочем, как и полагалось истинному наследнику дворянского рода. Занимался торгами на бирже, приумножал родительский капитал, обрастал полезными связями. Даже женился на прелестной американке из очень приличной семьи, подарил родителям внука – конечно же, мальчика, продолжателя рода. В общем, делал все то, от чего у Джонни сводило скулы: жил приличным, успешным человеком. Чего нельзя было сказать о мистере Эндрю. Совсем. Эндрю, он же Андрей Смирнофф, тоже выходец из России, стал тем, кто открыл юному, семнадцатилетнему, тогда еще Ване Евстигнееву – Джонни появился позже – совершенно другую Америку. Показал изнанку прилизанного Нью-Йорка и злачные места, в которых он не только впервые попробовал алкоголь, но и познал радости плотской любви. Ничего удивительного в том, что Эндрю недолюбливали родители Джонни и даже его личный помощник. Но его появление всегда сулило отличную встряску, приключения, а главное – никакой скуки. Николас без удовольствия протянул письмо, поджал губы, коротко поклонился и ушел на кухню, вероятно, готовить кофе. А Джонни взял нож для бумаги и принялся вскрывать конверт подрагивающими от нетерпения руками. Что же на этот раз придумал этот старый пес?
“Дорогой мой Джонни! Пишу тебе из славного города Порт-Антонио, Портленд, Ямайка. Держу пари, ты, мой славный друг, оценил бы этот город! Нет на Карибах более живописного местечка, а мне есть, с чем сравнивать! Море здесь столь же яркое и голубое, как глаза малышки Бэтси, а песок такой мягкий, что, клянусь своей бородой, на нем спать удобнее, чем на самой мягкой перине в Кникерброкере на Таймс Сквер. Клянусь тебе, Джонни! А какие здесь женщины, мой друг! Ласковые, нежные - и страстные, как ураган в сезон дождей. Мне искренне жаль, что ты не видишь гостеприимную Ямайку своими глазами, не согреваешься в ласках местной красавицы, не пьешь местный ром и не куришь местные сигары, искренне жаль! И видит Господь Бог, я отдал бы все свое состояние (если бы от него остался хоть доллар), чтобы ты смог разделить со мной все эти чудеса! Но сейчас, мой милый, дорогой Джонни, я вынужден признать, что оказался в несколько затруднительной ситуации. Как ты знаешь, я отправился в путешествие, чтобы найти себя, познать смысл бытия, разобраться в сомнениях и страхах, - в общем, чтобы избавиться от всего того, чем заражает меня (и тебя, готов поклясться, мой друг!) чертов Нью-Йорк! Да не дадут мне соврать небеса, я обожаю этот город, но его вечная суета и одержимость деньгами душат меня (и тебя, даже не отрицай, Джонни!), заставляя бежать так далеко, как только глаза глядят. Прости за мои эмоциональность и многословие, но так уж сложилось, что сейчас мне некому излить свою душу, ведь, как ни были бы прекрасны ямайские женщины, они никогда не поймут меня так, как может понять давний друг! Как понимаешь меня ты, мой дорогой Джонни. Как я уже сообщил, мое положение сейчас вызывает некоторые опасения, как и финансовое благополучие. Путешествия, как оказалось, очень, очень затратны. Но я не могу грешить на судьбу, которая мне благоволит (хотя бы тем, что свела однажды с тобой – прекрасным, чудесным юношей с отрытым сердцем)! По крайней мере, Джонни, застрял я не где-то в Мексике, в которой, как ты знаешь, протесты и революции все гремят и гремят, а в таком славном местечке, как Порт-Антонио. Тут, к сожалению, дела с работой обстоят очень печально, но я не голодаю, ты не думай. Более того! Я сумел познакомиться с одним крайне занятным джентльменом, который в ближайшее время собирается отправиться в Панаму. Этот джентльмен (очень, очень занятный, клянусь тебе, Джонни, он очаровал бы тебя в ту же секунду, как вы обменялись бы первой парой фраз) согласился взять меня с собой. Наверняка ты уже в курсе, что через Панамский канал начали ходить суда, бьюсь об заклад, что об этом недели трубили все нью-йоркские газеты. Боже, храни Америку, Джонни! Мы живем в великие времена, мой друг! Чтобы не вводить тебя в заблуждение, должен сразу кое-что прояснить. Мой знакомый, (давай-ка я стану звать его Ф., чтобы не забегать вперед) не собирается в Панаму, чтобы любоваться судами, которые волею судьбы и нашего правительства начали ходить через Канал, вовсе нет! Ф. – истинный ценитель приключений и авантюр, а ведь я, как ты знаешь, в этом великолепно разбираюсь! Он по доброте своей душевной (но нельзя отрицать и заслугу чудесного местного табака, который очень помогает налаживать отношения с другими людьми) поделился со мной одной прелюбопытной историей, Джонни, услышав которую я сразу же вспомнил о тебе.
Повороты судьбы иногда поистине невероятны, мой друг. Должен признать, я был крайне поражен, узнав, что дед Ф. жил в Петербурге, но пребывал он там в крайне затруднительном положении. Раскрывать все подробности я права не имею, поскольку это не мои тайны, но кое-что все же могу сообщить. Как и многие из нас и наших предков, дед Ф. покинул Россию в поисках безопасности и новой жизни, но ступил на непростой и тернистый путь. Да, мне не стыдно признавать, что я готов был плакать навзрыд, слушая этот рассказ, поскольку понимал чужую боль, как свою! Ты, мой друг, тоже не остался бы равнодушен. Кто угодно, но не ты, Джонни! Очень много ужасных и несправедливых вещей происходило с дедом Ф. не только в России, но и здесь, по эту сторону океана (клянусь, его жизнь заслуживает быть описана в книге!), но удача все же протянула ему руку. На тридцать пятом году жизни, когда его сердце очерствело от бесконечных тягот и несправедливостей, он нашел доброго друга, а ты знаешь, Джонни, как важно найти доброго друга! Представь мое удивление, когда Ф. сказал мне, что эта судьбоносная встреча произошла на судне под названием “Эль Катарина”. Видел бы ты меня, Джонни, в ту секунду, когда Ф. произнес это имя! Видел бы ты меня, Джонни! Я облился ромом, я вскочил на ноги и забегал, словно в меня вселились бесы. Я попытался убедить себя, что это совпадение. Но после, осторожно расспросив Ф., я понял, что нет, это не совпадения, это судьба. Я знаю, насколько деликатен этот вопрос, я помню, как тяготило тебя нежелание твоего отца (Надеюсь, в он добром здравии, как и твоя прекрасная матушка! Шли им от меня приветы!) обсуждать эту страницу истории вашей семьи. Но сомнений у меня нет, Джонни: дед Ф. и твой дед (храни господь его бунтарскую душу!) были добрыми друзьями, месяцами сражались плечом к плечу и бороздили моря под черным флагом “Эль Катарины”. Прости меня, мой милый Джонни, что я пишу такие вещи, но ты всегда был более жаден до горькой истины, чем до сладкой правды. Я держал бы язык за зубами до самой могилы, мой друг, но Ф. рассказал еще кое-что, что ты знать обязан. Речь идет о том самом сокровище. Да-да, о том самом, в которое не веришь ни ты, ни кто-либо из твоей семьи. Но в которое Ф. не просто верит: он знает наверняка о его существовании, поскольку на руках у него есть карта к этим самым сокровищам (к сожалению, крайне умело зашифрованная). Вторая часть по его словам должна находиться у потомков владельца “Эль Катарины”, то есть твоего деда. Поверь, Джонни, будь у меня хоть капля сомнений, я не стал бы бередить твои раны, давать тебе надежду на то, что однажды ты разгадаешь эту тайну своей семьи. Но, клянусь бородой, судьба не случайно свела вас с Ф., выбрав меня проводником. Клянусь, Джонни! Пятнадцатого апреля этого года мы должны прибыть в Колон из Кингсона. Должен признаться, что я все еще не сказал Ф., о том, что разгадал секрет дорого друга его деда, ведь я не знаю, как ты поступишь, мой милый Джонни. Мне грустно, что я вынужден лукавить, но и вселять ложную надежду в его израненное поиском истины (и сокровищ) сердце, не могу. Единственное, в чем я признался Ф., это в том, что у меня есть друг, которому я верю, как себе (пожалуй, даже больше!) и который крайне любит приключения и авантюры, а так же располагает некоторыми средствами, чтобы эти приключения и авантюры совершать.
Мой милый, славный Джонни! Поступай, как тебе велит сердце! Мы будем в Колоне как минимум до начала мая, ты сможешь найти весточку от меня в ячейке Банка Америки (будет крайне любезно с твоей стороны, если ты откроешь ее из Нью-Йорка, поскольку, как я и написал, мои средства сейчас крайне стеснены). Так же будь волен сообщить мне через Банк любое свое решение (молю небеса, что оно все же будет положительным)! В надежде на скорую встречу, Твой друг Эндрю. P.S. Судя по всему, должны были остаться какие-либо письма или дневники твоего деда, благодаря которым карту Ф. удастся расшифровать. Обязательно захвати их с собой. ”
Джонни аккуратно сложил письмо и убрал его в конверт. Возможно, будь у него другое воспитание, он бы вскочил сейчас на ноги или даже облился бы каким-то напитком, как написал в письме старина Эндрю. Но нет, мистера Евстигнеева воспитывали лучшие гувернеры, и он при всем своей вспыльчивости и неукротимом характере умел держать себя в руках. Поэтому вместо того, чтобы вести себя неподобающе и излишне эмоционально, он взялся за колокольчик и коротко позвонил. - Да, сэр? – Николас тут же возник в дверях, неся поднос. – Ваш кофе, сэр. - Спасибо, кофе подождет. – Джонни все же встал со своего места. Его переполняли эмоции и мысли, но более всего – азарт. Ведь Эндрю правильно написал, что не случается таких совпадений. – Скажи, дружище, а что в это время года носят в Панаме? - В Пан… Панаме? Не могу знать, сэр. Но там жарко и влажно, насколько мне известно. - Да? Значит, нужна какая-то подходящая одежда. И шляпа. Белая. Лучше парочка. И новые сапоги. - Я так и знал, сэр! – Николас сложил дважды два и тут же вспыхнул, растеряв свою извечную выдержку. – Опять этот… мистер втягивает вас в какие-то авантюры! Он опасный человек! - Ах да. Тебе тоже нужна будет подходящая одежда. Зайдешь сегодня к мистеру Олуэлу, объяснишь, какая одежда нужна. И пусть он снимет с тебя мерки. - Но… Джонни? Я же… Как скажете, сэр. Что-то еще? У мистера Евстигнеева было много недостатков, но он ценил своих близких. Пусть иногда и упускал из виду мелочи, но важное старался подмечать. Он подошел к Николасу, положил руку ему на плечо и по-дружески сжал. - Что не так? Кроме того, что ты зануда и ненавидишь приключения? - Мэри. Она возвращается в конце месяца. И я хотел… Я собирался сделать предложение. - Ничего себе! И я об этом узнаю только сейчас, приятель? Поздравляю! – Джонни сжал давнего друга в объятиях, потом отстранился и с улыбкой заглянул ему в лицо. – Я справлюсь сам. Тебе придется побегать до моего отъезда, дел будет невпроворот. Прости, что пропущу твою помолвку. - Она еще не согласилась. – Николас редко улыбался, но когда делал это, становился таким молодым и открытым, что Джонни сразу вспоминал, что у них разница в возрасте не год-два, а гораздо больше. - Да куда же она денется. – Он хлопнул в ладоши, напоминая себе, что времени не так уж и много. – Подготовь мне костюм в банк и еще один на вечер – предупреди родителей, я сегодня ужинаю у них. И не забудь про портного. С тебя мерки пусть все же снимут, закажем тебе хороший костюм к помолвке! - Джонни. Не надо, сэр. - Все, не спорь с хозяином, Ники! За работу. Когда Николас вышел, Джонни снова взял в руки конверт от Эндрю, повертел его в руках, но перечитывать не стал. Успеется еще. Налил себе немного виски, на палец, не больше, и опрокинул в себя одним глотком. Виски тоже нужно будет взять с собой, обязательно. В некоторых уголках хороший дорогой алкоголь ценился дороже любого золота. Руки так и чесались открыть сейф и достать откуда то немногое, что довелось мистеру Евстигнееву хранить у себя на память о деде. В их семье эта тема действительно была под запретом, а и у Джонни от одной мысли о сегодняшнем ужине, во время которого ему предстояло убедить родителей отдать дневники и письма, начинала болеть голова. Матушка обмолвилась однажды, что именно от него наследие деда прячут особенно рьяно, поскольку нравом и бунтарским духом он явно пошел не в отца. Они прекрасно видели, что младший сын, вечно снедаемый жаждой приключений и нежеланием вести подобающий аристократам образ жизни, вполне мог пойти по стопам деда и закончить, как он. Джонни понимал их опасения, но и отступать не собирался. В деньгах он не нуждался, поскольку ему хватало и банковских процентов, и дохода от кабака, владение которым он тщательно скрывал от родителей и так называемого высшего общества. Но зато отчаянно нуждался в другом: в новых ощущениях, в чувстве свободы, в настоящей, ничем не скованной жизни. Слова, написанные дедовой рукой на желтоватой бумаге, Джонни помнил и так. Он случайно нашел этот лист на полу в отцовском кабинете, когда забежал туда поиграть хоть место это и было под запретом для детских игр. Хранил с тех пор, как дорожайшее сокровище, уже восемнадцать лет.
Кто готов судьбу и счастье С боя брать своей рукой - Выходи корсаром вольным На простор волны морской...
Ветер воет, море злится Мы, корсары, не сдаем! Мы спина к спине у мачты Против тысячи вдвоем!
Нож на помощь пистолету, Славный выдался денек. Пушка сломит их упрямство, Путь расчистит нам клинок...
Славь, корсар, попутный ветер. Славь добычу и вино! Эй, матрос, проси пощады, Капитан убит давно..
Славь захваченное судно! Тем, кто смел, далось оно Мы берем лишь груз и женщин Остальное все на дно...
Ветер воет, море злится Мы, корсары, не сдаем! Мы спина к спине у мачты Против тысячи вдвоем.*
Естественно, мистер Евстигнеев, потомственный русский аристократ, младший сын известного художника, обладатель скромного, но не слишком, капитала не собирался становиться пиратом. Он всего лишь хотел наполнить свою скучную рутинную жизнь смыслом. И пусть Джонни и обладал рядом недостатков, которые, впрочем, не мешали ему себя любить, в одном ему было не отказать: он умел добиваться желаемого.
*Старинная пиратская песня Джорджа Стерлинга взята из "Сердца Трех" Лондона
!!!!!!!!!!! если честно, не особо ждала эту заявку, но сейчас, прочитав начало, так сильно погрузилась в историю, что уже готова сама плыть на поиски дедовских сокровищ. автор, очень многообещающее начало, задел на макси. нравится неспешный темп в стиле приключенческих романов того времени, нравятся детали. обязательно буду читать остальные части. сил вам и вдохновения <3
Мне сложен как раз неспешный темп, привыкать пришлось, но я почти привык и готов читать! Ничего не могу поделать, вижу Старого в исторических шмотках кривляющимся и изображающим написание письма как в немом кино. Очень жду, что же дальше, котик-автор, спасибо, что взялся! Ваня Светло вас не забудет.
ой, мамочки, как же круто! как же восхитительно! автор прибежал, запыхавшись, начал читать, и пишет, не дочитав пока, потому что мне надо сказать: божечки, как же это прекрасно! аааааааааааааавтор, ты самый замечательный, восхитительный из всех авторов на фесте! в стране! на континенте! в мире! ааааааааааааааааааааа! спасибо тебе, это так шикарно, что слов нет!
автор заявки как услышал вчера, так и уписался от радости)
Я хочу сразу извиниться за несколько вещей!
м.б. спойлерно
Исполнение 1
Глава 1.1/?
извините орнул
если честно, не особо ждала эту заявку, но сейчас, прочитав начало, так сильно погрузилась в историю, что уже готова сама плыть на поиски дедовских сокровищ. автор, очень многообещающее начало, задел на макси. нравится неспешный темп в стиле приключенческих романов того времени, нравятся детали. обязательно буду читать остальные части. сил вам и вдохновения <3
п.с. да, с Николаса я тоже орнул. и со Старого)))
Ничего не могу поделать, вижу Старого в исторических шмотках кривляющимся и изображающим написание письма как в немом кино.
Очень жду, что же дальше, котик-автор, спасибо, что взялся!
Ваня Светло вас не забудет.
до одури счастливый заказчик