183 словаСказать, что Ване льстит, что после тура Рудбой заваливается не на свою пафосную хату, а к нему — значит, не сказать ничего. Он уставший, взъерошенный, с залёгшими под глазами тенями — намотался по своим часовым поясам, теперь приехал спать, трахаться и балдеть. Ваня задумчиво колупает ногтем присохшее к столу кофейное пятно, прислушиваясь к звукам из душа — вода льётся, что-то падает, Ванька матерится. Хорошо.
Рудбой выползает из душа посвежевший, мокрый, взъерошенный и с одним только полотенцем вокруг бёдер — ещё лучше. Ваня против воли залипает — Рудбой не модельный красавчик, но взгляд притягивает только так. Татухи, поджимающийся на сквозняке пресс, редкие капельки воды. Картина, ёпт. Взгляд скользит, не задерживаясь — хочется заново отпечатать в памяти всё, что вроде как, теперь и Ванино тоже, такое классное, тёплое и красивое… и спотыкается. На уровне груди где-то.
— Вань? — чужой голос раздаётся где-то над ухом. Надо же, не заметил, как почти подлетел поближе — рассмотреть, потрогать, расспросить… Ваня не отвечает. Ваня медленно пододвигается ещё ближе и размашисто облизывает пол-груди, захватывая на язык блестящую металлическую серёжку. Прохладно. Хочется прикусить. Ущипнуть. Облизать. Хочется. — Тебе идёт.
Ещё больше льстит, что никому из тысяч зрителей это не досталось.
-
-
21.07.2018 в 03:02-
-
21.07.2018 в 13:29-
-
21.07.2018 в 15:49спасибо, автор, получилось круто!
заказчик