1.68 Вани не встречаются и не общаются. Пересеклись случайно на какой-нибудь тусе, а у Рудбоя привычка, он как напьётся, так лезет целоваться, и в этот раз ему попался Фаллен.
423 Ваню ведет в сторону, он не успевает прикинуть, успеет ли дошагать до стены, как его заботливо подхватывают под локоток.
– Вот куда тебя несет, болезный?
Голос незнакомый, Ваня пытается как-то повернуться, чтобы уже посмотреть в лицо своему спасителю, но у него ноги заплетаются, он снова теряет равновесие, размахивает рукой, пытаясь удержаться за воздух, задевает кого-то, не слишком воспитанный кто-то толкает в ответ, Ваня опасно накреняется, спаситель на этот раз подводит и они вместе заваливаются на диванчик, слава богу никого не придавив. Кажется…
– Ты меня раздавишь! Охуеть ты лось, дядь. Я думал, ты тонкий и звонкий, а у тебя бока как…
Ваня пропускает наверняка обидное сравнение: он наконец-то фокусирет взгляд на лице. Хотя, к черту лицо! На губах… Ваня всегда знал, что привычка сосаться по-пьяни с кем попало выйдет ему боком, но эти губы… Он накрывает их своими и тут же проваливается в глубокий, мокрый и невероятно чувственный поцелуй. Он даже не успевает отразить, в какую долю секунды теряет всякую инициативу. Просто поддается напору, сразу сдаваясь. И похуй, что лицо задевает чужая щетина. Похуй, что руки, тянущие к себе, слишком сильно сжимают. Похуй, что, кажется, он ощущает чужой стояк.
– Блядь, Вано, хули ты…?! – Ваню вытягивают в реальность за шкирку, как котенка из лужи.
Перекошенное ебало Москвина описанию поддается слабо, но Ваню оно сейчас не особо интересует: он смотрит на диван, на того, кто лежит на нем. В мозгу как-то слабо стучит молоточек узнавания, но…
– Никак, дядь? Это все потому, что ФаллЭн не в счет!
Парень кивает головой и улыбается так невинно, как самый хороший, примерный мальчик. Ямочки на щеках, подернутых румянцем, показывает. Бровки жалобно складывает, ресницы опускает, губу прикусывает…. Москвин Ваню тащит куда-то, и он идет… Идет, честное слово, пока Фаллен вдруг не вскидывает на него взгляд, а там такое, что Ваня задыхается и снова шаг пропускает.
– Лех, я это… Мне надо…
– Куда ты, блядь?! Вань, хватит хуйню творить! Хочешь завтра себя во всех новостях увидеть?
– Я и так увижу, – бормочет Ваня: язык не слушается, ноги не слушаются… Все вокруг пляшет, будто он несется вперед со скоростью света.
– Дядь, вали домой.
Ладонь на плече обжигает через футболку, губы двигаются так медленно, будто специально, но глаза – темные, почти до черноты – держат крепко как якорь. Или спасательный круг.
– Да объебись ты уже!
Москвин снова дергает Ваню прочь, но тот сопротивляется неожиданно успешно. Вроде, он и понимает, какой пиздец его завтра ждет: он же бухой, а не тупой. Но вместе с тем, это все так далеко, будто в параллельной вселенной, а в этой значение имеет только Фаллен. И он снова целует его, бросая к ногам последние крохи контроля.
ащщщщщщщщщщщщщщщщщщщ сгорела совсем! спасибо за исполнение, горячооооо как человек, которого по-пьяни вечно хочет целоваться, прям ооооочень понимаю Ваню
автор, спасибище!!!!!!!!! очень горячо, перечитал несколько раз а вот от этого Фаллен вдруг не вскидывает на него взгляд, а там такое сердечко прям остановилось
сгорела совсем! спасибо за исполнение, горячооооо
как человек, которого по-пьяни вечно хочет целоваться, прям ооооочень понимаю Ванюмне всегда нравятся истории, когда кто-то третий видит
очень горячо, перечитал несколько раз
а вот от этого
Фаллен вдруг не вскидывает на него взгляд, а там такое
сердечко прям остановилось
Так и вижу охуевающего на утро Рудбоя, который совсем не против продолжить